На краю земли - Патрик О`Брайан

— В вине, гроге и даже пиве есть благородные качества, которые отсутствуют в воде и кокосовом молоке. Поэтому, прежде чем выпить с вами, будет справедливо заявить, что вы должны считать себя военнопленным. Разумеется, я не стану доходить до крайностей. Не стану, к примеру, настаивать на том, чтобы вы сегодня же вечером вместе со мной отправились на корабль, или на каких-то иных строгостях. Обойдемся без ручных или ножных кандалов, — добавил он с улыбкой, хотя на «Конституции» на пленных британских моряков с «Явы» наручники надели. — И все же я считаю нужным прояснить причину принимаемых мною мер.

— Но, дорогой сэр, война закончена! — воскликнул Палмер.

— Слышу, — после непродолжительной паузы произнес Джек Обри не слишком доброжелательным тоном. — Но я не получил официального сообщения на сей счет, а ваши источники могут ошибаться. Как вам известно, военные действия продолжаются до тех пор, пока вышестоящее начальство не сообщает об их прекращении.

Палмер снова заговорил о британском китобойном судне «Вега» из Лондона, капитан которого лег в дрейф, чтобы показать купленную в Акапулько нью-йоркскую газету, где сообщалось о мирном договоре. Он также рассказал о судне из Нантакета, офицеры и команда которых говорила о мире как о решенном деле. Рассказывал он очень подробно и совершенно серьезно.

— Естественно, — продолжал он, — я не могу состязаться с двадцатью восемью тяжелыми орудиями, но надеюсь, что смогу вразумить офицера, который ими командует, если только он не увлечен кровопролитиями и разрушениями.

— Разумеется, — отозвался Джек Обри. — Но вы должны знать, что даже самые гуманные офицеры обязаны исполнять свой долг и что этот долг подчас может расходиться с их чувствами.

— Они также обязаны проявлять благоразумие, — возразил Палмер. — Все слышали о жестоких убийствах, происходивших в отдаленных концах мира спустя долгое время после окончания войны, — убийствах, о которых всякий порядочный человек должен сожалеть. Сколько кораблей напрасно потоплено и сожжено, сколько судов захватили лишь затем, чтобы вернуть их после бесконечных проволочек. Обри, неужели трудно понять, что если вы, злоупотребляя силой, отвезете нас в Европу в то самое время, когда эта злополучная, неудачная война с грехом пополам закончилась, то вашими действиями в Штатах будут возмущены так же, как и поступком капитана «Леопарда», когда он обстрелял «Чезапик»?

Это был умело нанесенный удар. Одно время Джек Обри командовал этим невезучим двухпалубником, вооруженным полусотней орудий, и он знал, что одному из его предшественников, Сейлсбери Хамфри, было приказано захватить нескольких дезертиров с королевского флота, укрывшихся на тридцатишестипушечном американском фрегате «Чезапик». Американский командир не разрешил провести обыск на его корабле, и тогда «Леопард» произвел три бортовых залпа, убив и ранив двадцать одного человека. Британскому капитану в конце концов удалось арестовать дезертиров, но этот инцидент едва не развязал войну и закрыл все американские порты для британских военных судов. Большинство офицеров, вовлеченных в инцидент, в том числе и адмирал, были списаны на берег.

— Допускаю, что капитан Хамфри действовал в соответствии с уставом, когда стрелял по «Чезапику», — продолжал Палмер. — Я этого не знаю, я не законник. Допускаю также, что вы будете действовать строго по уставу, если отвезете нас в Европу в качестве пленных. Но не думаю, что такая дешевая победа над безоружными, потерпевшими кораблекрушение людьми прославит ваш флот или доставит вам большое удовлетворение. Нет, сэр. Я надеюсь, что, пользуясь своими широкими полномочиями, вы доставите нас на остров Хуахива на Маркизах, расположенных меньше чем в ста милях отсюда, где у меня имеются друзья и где меня и моих людей сменят. Если вас это не устраивает, то, надеюсь, вы сможете оставить нас здесь и сообщить нашим друзьям, где они смогут нас найти. Я полагаю, что вы теперь возьмете курс на мыс Горн, а до Маркизских островов подать рукой. Мы сможем продержаться здесь месяц или два, хотя из-за урагана у нас сложно с продовольствием. Подумайте об этом, сэр, не торопитесь с решением. А тем временем давайте выпьем за здоровье доктора Мэтьюрина. — При этих словах яркая вспышка молнии осветила его озабоченное лицо.

— С большим удовольствием, — отозвался Джек Обри, осушив содержимое скорлупы кокосового ореха. Затем, вставая, добавил: — А теперь мне надо возвращаться на корабль.

Продолжительный и гулкий раскат грома заглушил первые слова американца, но английский капитан все же расслышал:

— … надо было сообщить вам раньше… прилив будет продолжаться девять или десять часов, выгрести против течения в канале невозможно. Прошу вас, располагайтесь, — указал он на груду листьев, покрытых парусиной.

— Благодарю, но я схожу узнаю, как чувствует себя Мэтьюрин, — отвечал Джек.

Выйдя из-за деревьев, он принялся вглядываться туда, где за белой линией рифа должен был виднеться якорный огонь «Сюрприза». После того как его глаза привыкли к темноте, на западе, низко над горизонтом, он увидел его, похожего на заходящую звезду.

— Я уверен, что Моуэт держит ухо востро и не забудет про якорь-цепи, — произнес капитан.

Баркас вытащили на берег гораздо выше самой верхней отметки прилива и, перевернув его вверх дном, положили на обломки пальмовых стволов. Получился низкий, но вполне уютный дом. Его медная обшивка поблескивала при свете луны. Из-под планширя в подветренную сторону струился едкий дым дюжины трубок. На некотором расстоянии от баркаса взад и вперед прохаживался Бонден, дожидаясь командира.

— Ненастная погода, сэр, — заметил он.

— Это правда, — согласился Джек Обри, и оба принялись наблюдать за луной, время от времени выглядывавшей из-за носящихся по кругу туч, меж тем как внизу дул переменчивый несильный ветер.

— Похоже на то, что получится месиво, как и прежде. Вы, наверно, слышали про прилив, который продолжается девять часов?

— Слышал, сэр. Неприятную историю я узнал, когда шел сюда от палатки. Мне рассказал ее один англичанин. Он признался, что он с «Гермионы» и что в экипаже «Норфолка» есть еще десятка два таких, как он, не считая нескольких дезертиров. Сказал, что укажет их, если вы его не выдадите и обещаете наградить. Они страшно перепугались, увидев «Сюрприз». Сначала решили, что это русский корабль, и принялись кричать «ура», но, узнав, что это в действительности за корабль, перетрухали.

— Еще бы. И что вы сказали этому матросу с «Гермионы»?

— Сказал, что передам вам его слова, сэр.

Небеса, по которым с юго-востока мчалась огромная черная туча, озарились от края до края. Оба бросились в укрытие, но, прежде чем Джек Обри успел добежать, стена дождя обрушилась на него, промочив до нитки.